Мир дающему
Начну за упокой. В начале сентября прошлого года не стало Толи Кобенкова – поэта, человека золотого сердца.
Я пришла на его отпевание в храм Косьмы и Дамиана, прихожанином которого он был.
Гроб стоял в левом приделе, а у алтаря шло венчание.
«Если бы в правом приделе сейчас крестили ребёнка, – подумала я, – это была бы метафора человеческой жизни».
Ребёнка не крестили. Зато висела стенгазета. Я подошла поближе: в стенгазете рассказывалось о жизни детей детского дома ‹ 19, а в конце содержалось обращение к прихожанам храма с просьбой о помощи: одеждой, игрушками, книгами – кто чем может.
«Вот уж воистину Бог послал, – подумала я, записывая номер телефона, значившийся в уголке газеты. – Три года я ищу для своих учеников нечто подобное. Ведь чего греха таить, на экскурсиях, в музеях, театрах, куда я их постоянно таскаю, они только берут, пусть разумное, доброе, вечное. А тут детдом: столько можно дать».
Спустя несколько дней после похорон звоню в обретённый (благодаря Толе Кобенкову, который всю жизнь только и делал, что отдавал) детдом. Называюсь учительницей, спрашиваю, чем я и мои дети можем помочь. Поле деятельности открывается огромное, но начать я решаю с малого: сбора тёплых вещей для воспитанников детдома.
«А что нужно?» – уточняю я. «Да всё, что не жалко! – отвечают мне. – Вы не представляете, в каком виде они к нам поступают. В последний раз мальчик-подросток был в бабушкиной ночной рубашке...»
В школе говорю своим ученикам: так, мол, и так, есть такое дело, и, к своей радости, замечаю, что у детей загораются глаза.
На уроках литературы в это время, что называется, проходили «Капитанскую дочку», так что операцию по сбору тёплых вещей назвали «Заячий тулупчик». За короткое время «тулупчиков» натащили столько (одна девочка вместе с папой принесла восемь сумок), что загромоздили полкласса, и стало ясно: вещи нужно срочно вывозить.
В детский дом я поехала одна, в смысле без детей (родители одной ученицы довезли на машине): сначала, думаю, посмотрю, что там и как, в какие руки попадут наши «тулупчики», дойдут ли по назначению... Детдом по-хорошему удивил: не только добрыми, сердечными людьми (их у нас, в России, слава богу, много), но отсутствием нищеты, современной обстановкой, уютом.
Узнав же, что его директором является Мария Феликсовна Терновская, я внутренне улыбнулась: «Бог знал, какой детдом мне послать...»
Дело в том, что в своё время я мечтала о создании детского дома («ЛГ» не даст солгать, ибо именно на её страницах я эти мечты озвучивала) на базе Фонда Достоевского.
И тогда узнала о Марии Терновской и идее патроната, которую она исповедует. Мария Феликсовна считает, что, каким бы распрекрасным ни был детдом, ребёнку лучше жить в семье – пусть чужой. Современный детский дом, по её мнению, – это место встречи детей, которых бросили родители, и взрослых, которые хотят взять ребёнка.
И усилия всех работников детского дома должны быть направлены на организацию этой встречи.
У Марии Терновской – так и хочется назвать эту женщину матерью Марией – это получается.
Когда в следующий раз я приехала в её детдом со своими детьми, а было это в последний день Святок, оказалось, что нас, гостей, в четыре раза больше, чем хозяев, – 20 и 5. Перед Новым годом, объяснили нам, почти всех детей разобрали.
Мои ученики было огорчились: они приехали с подарками – куклами, машинами, книгами, но я сказала: «Тому, что в детдоме мало детей, нужно только радоваться».
О «нашем доме», как мы теперь называли детдом ‹ 19, мои ученики написали в школьной стенгазете. И когда ко мне подошла учительница нашей школы Наталья Евгеньевна Сергеева с просьбой в следующую нашу поездку взять в детдом и её класс, я подумала: «Правы были большевики: газета (даже стенная) – великая направляющая и организующая сила».
И вот на Масленицу мы – я, мои ученики и Наталья Евгеньевна со своим 7-м «Б» – отправились в «наш дом».
И здесь меня опять ждало открытие.
Казалось, я уже пятый год работаю в школе, куда пригласил меня ныне покойный Семён Богуславский. Вроде и Наталью Евгеньевну знаю. А вот поди ж ты!
Пока добирались на школьном автобусе – из пробки в пробку – до детдома, Наталья Евгеньевна рассказала, что у неё больна раком мать (что это такое, мне объяснять не надо), муж, что называется, не нашёл себе места в новой экономической действительности, а ведь когда-то занимал хорошую должность, вот и тянут они с дочерью (дочь Марина – учительница младших классов в нашей школе) на две учительские зарплаты дом.
– А ведь у нас шесть собак, – закончила Наталья Евгеньевна.
– А... зачем так много? – изумилась я.
– Любим мы их, – просто ответила Наталья Евгеньевна, – а потом моя Марина – президент Российского общества собаководов. – Она улыбнулась: – Приехал тут к нам в гости известный собаковод из Австрии. Ну мы его, понятное дело, угощаем, собак показываем. А он говорит: «Какой милый у вас офис...»
«Это наш дом», – объясняем мы. «Дом? – изумляется гость. – А где же вы тут... спите?» Наталья Евгеньевна смеётся: «А когда нам спать?»
Действительно, подумала я, когда стала свидетелем и участником представления, привезённого Натальей Евгеньевной в детдом.
Чего только в нём не было! И ряженые, и скоморохи, и Зима с Весной... Участникам праздника предлагалось испечь блины, прокатить кукол на санках, попасть снежком в ведро, поводить хоровод...
Словом, устроила Наталья Евгеньевна и детдомовским детям, и моим, да, честно признаюсь, и мне настоящую русскую Масленицу.
А как она сама играла и плясала! При том что у неё скоро пусть не самый солидный, но юбилей. И ведь всё это нужно было смастерить и притащить, все эти рога, копыта, сковороды! Это при её-то быте.
На обратном пути я сказала: «Чего вы в школе сидите? Наталья Евгеньевна, вам бы методистом работать, учить других классному (в обоих смыслах этого слова) руководству...»
А она в ответ: «Знаете, что мне подарили мои ученики на День всех влюблённых? Огромное сердце – бог знает из чего уж они его сварганили, а к нему приколото 32 маленьких сердца. Это, говорят, ваше, Наталья Евгеньевна, сердце и наши сердца: они бьются в унисон». На глазах Натальи Евгеньевны блеснули слёзы.
Господи, есть женщины в русских широтах!
И пока они есть, – такие, как Мария Феликсовна Терновская и Наталья Евгеньевна Сергеева, – я спокойна не только за наших детей, я, не побоюсь пафоса, спокойна за Россию.
Вот и получилось, что свою статью я начала за упокой, а кончаю за здравие.
Источник: Инна КАБЫШ, 08.10.2007
